Нервущаяся связь между идиотами и пенсией, Мао Цзэдуном и Мавзолеями
«Товарищ Мао Цзэдун — великий марксист, великий пролетарский революционер, стратег и теоретик.
Если рассматривать его жизнь и деятельность в целом, то заслуги его перед китайской революцией в значительной степени преобладают над промахами, несмотря на серьёзные ошибки, допущенные им в „культурной революции“.
Его заслуги занимают главное, а ошибки — второстепенное место»
(Руководители КПК, 1981 год)
Этот снимок сделан 7 января 2011 года.
Я стою здесь на фоне портрета Председателя, висящего над Воротами Небесного Спокойствия, входом в Гугун, «Бывший дворец», он же Цзыцзиньчэн — «Запретный Город». Снимал какой-то американец, которому я вручил фотоаппарат со словами «Хай, мэн! Плиз, шот ми!»
Перед тем я месяц кочевал по Поднебесной (строго говоря, она Серединная, а не вот это все), ездил в разные места, встречался и много общался с разными людьми.
Никак не мог понять — вот что у них на душе? Эмоции восточных лиц для нас закрыты, никогда не знаешь, вправду они тебе рады, или просто растягивают лицо в вежливой рабочей улыбке, надеясь заработать пару долларов на глупом туристе. Сам мой вопрос о Вожде и Председателе был расплывчатым по сути: а собственно, как вы относитесь к Мао Цзедуну? И всегда вызывал четкий, но непонятный ответ: «Это великий человек в истории Китая».
Как это понимать — великий? Гитлер вон, тоже был весьма известным деятелем в истории Германии, так до сих пор отплеваться не могут. И вот этот портрет — самая красноречивая характеристика отношения граждан Джун Хэ Го к своему Председателю. Наворотил и наколбасил Мао предостаточно, хватило бы на Нюренберг, Гаагский трибунал, всякие «Интернэшнл Амнести» и прочих защитников прав человечества. В Компартии Китая к нему, после смерти тоже, неоднозначно относились, много собачились промеж собой, пытаясь сформулировать внятную общую позицию. И постановили так: процентов семьдесят того, что Великий Кормчий нарулил — хорошо. Процентов на двадцать — совсем беда, как вражина был для китайского народа. Ну, и процентов десять — ничего страшного, но и никакой тебе всенародной пользы. Потому — повесили портрет, и оставили Мавзолей Вождя в покое, пусть стоит, где стоял, вместе с содержимым.
Естественно, возникает вопрос: кто считал эти проценты? Надо полагать — историки, экономисты, социологи. Учёные в Китае есть, их там много, и грамотные, реально учёные. Конечно те, кого Коммунистическая Партия Китая привлекла к подсчёту и оценке последствий. Из тех, что живут на территории Китая, а не погавкивают из-за рубежа. Другой вопрос, нафига? Зачем считать пользу и вред от исторической личности в процентах? Глупо же выглядит!..
А нет. Никакой глупости, наоборот, великая мудрость. Если внятно не продекларировать позицию современного государства, не объяснить просто и ясно, пусть и на пальцах, то возможны кривотолки, пересуды, брожение умов, и откровенное вольнодумство. 70:30 — это простая и ясная формула: «Мао молоток, красава и гений, душой болел за народ, жизнь положил за благо Серединной Страны, но мы так больше делать не будем. Почёт и уважение Председателю и Вождю, но он нам сильно дорого обошёлся. Большинство китайских граждан страдали. Поэтому, вспомним Его же слова - «Пусть расцветают сто цветов», и примиримся, и возрадуемся».
И с того момента, с упомянутого в эпиграфе 1981 года, как-то стало все утрясаться. Ибо гражданам стало понятно: их прошлое всем дорого. Забили памятный колышек и пошли дальше. Почёт старикам, но вот дорога — молодым. Им виднее, как жить в современном мире. Им не разбираться надо, кто прав, кто виноват, а деньги зарабатывать, и хорошо жить.
Поэтому, портрет Великого отнесли на почетное и парадное место, на Врата Небесного Спокойствия, на историческую стенку самой исторической постройки в столице. Выразили отношение, так сказать. Так что, Мао действительно великий, как основоположник китайской государственности, Желтый Император Цинь Ши Хуанди, или сам строитель Гугуна, император Чжу Ди, перенесший некогда столицу в Бейдзин, то есть, по-нашему «Пекин».
Повесили портрет в строгом соответствии с канонами фэншуя, чтобы восходящее солнце прикасалось своими лучами лица Кормчего, как какого-нибудь последнего императора Китая, и чтобы он своим светлым ликом был повернут в сторону своего Мавзолея, где возлежат его нетленные останки. Открытые для бесплатного посещения, кстати.
Что характерно — миллионы пострадавших за годы правления Вождя, это не особо парит. Ну, выпало им оказаться в тридцати процентах страдальцев, но чего не стерпишь ради величия Серединной Страны, к которому приложил руку и этот, с бородавкой на подбородке.
Когда я уяснил себе этот расклад — мне стало обидно за нас, русских.
А сегодня - вдвойне.
Мы ведем себя как идиоты. Мы виним КПСС, за то, что лишила нас нашей благостной хрустобулочной истории, и сладострастно плюём за это в семьдесят лет, сделавшие нашу страну по-настоящему единственной, неповторимой, самой великой и выдающейся. Без преувеличения.
Мы создали Новый Мир. Жестоко и страшно при этом разгромили то, что напоминало нам о Старом Мире — оторвали культуру от Церкви, пересмотрели историю, сгнобили любые ростки частной инициативы, вырастили новых людей — светлых ликом, честных, способных на подвиг, но не помнящих своего прадеда.
Когда же появилась надежда все поправить, вернуть течение истории в нормальное русло, широкое и мощное, мы вдруг опять принялись ломать и переносить памятники, переиначивать историю.
Снова ходим на демонстрации — но не с портретами членов Политбюро, а с Царём-Страстотерпцем, и крестами, и хоругвями.
Нам загородили Мавзолей позорной размалёванной фанеркой.
И мы взяли портреты наших дедов, и пошли мимо, мимо той трибуны, постамента, где стоял Сталин, принимавший страшный и триумфальный дар: знамёна и штандарты гитлеровской армии, которые швырялись наземь, под ноги, в лужи.
Если бы наши деды могли знать, что мы сделаем с их Победой и гордостью — плевали бы в нас с тех портретов, которые мы несём Девятого Мая.
Я не знаю, правда ли, что поднимаясь из окопа в штыковую, возможно последнюю в их жизни атаку, они кричали «За Родину, за Сталина!»
Но точно знаю, что в число мелких, маленьких завоеваний наших дедов, входила и Конституция СССР, гарантировавшая наши права, и в том числе — право выхода на пенсию, мужчинам в 60 лет, женщинам — в 55.
Мы просрали, простите за немедицинский термин, ту Конституцию, вместе с той Страной.
Не на войне, не в бунте, а просто так сложилось. Голосовали так.
Сегодня мы пытаемся проделать то же самое, еще раз.
Нынешняя Конституция, отдельной статьёй предусматривает невозможность принятия законов, ухудшающих или ущемляющих права граждан. А мы — в ответ, собираем подписи за сохранение старых сроков выхода на пенсию. За право пойти на Референдум против закона 65/63.
Депутаты, за которых мы отдали большинство голосов, голосуют в поддержку этого дерьма, и удивляются, когда не единогласно.
С главного телеканала, говорливый мерзавец, плавно водя белыми ненатруженными руками, не знающими мозолей, объясняет нам, что нам это полезно для здоровья, работать по гроб жизни.
Нам мочатся в глаза, попутно объясняя, что это божья роса.
С нами так можно. Мы так голосовали. Мы же ходим с портретами дедов, мимо позорно заколоченного Мавзолея.
